Elkyä, kuromien lapset... (Не опускайте, дети ясных...). Похоронное причитание

Исполнитель:
Е. Н. Пивоева, д. Зашеек, Лоухский район

Elkyä, kuromien lapset, kisojen alla kiinitelkyä kiirahih ilmoih šiätelijyä kiirasta hyväistäni. Eikö kiiran kualelis kielivierahaisiksi kiiran olkuollešša hot' keskiyön śijasien piällä.
Elkyä, or'hiet alliseni, pankua suurien uutrojen alla or'hieta hyväistäni, eikö hän miun opualoih hot' olkuolis ollessa piällä unišijasien ta oimun aivosien unišijasien. Ketä mie voin ruveta omittelomah or'heilla ilmasilla? Vet šie olit yksi omiteltava or'hei-jen ilmojen piällä.
Elkyä, kuromien lapšet, kovuan kišotelkua kivijen alla. Eikö hän hoti keskiyön aikasina kiiran kualelis miun kielitovarissasekši kiukuakertasih. Vet miula ei ole enämpi kielitovarissua. Ta kun kii¬ran ašetteletta kiirahien ilmojen tietämättömiksi kiirahih šyntysih.
Elkyä, tuuvehet alliseni, kovuan tuuttorikšennelkua suurien turpehien alla. Eikö hän tulis miun tulenpalavaisih tukela aikasih tuulijen jyttysien tuškasien tupehuttelijakši tuuvehista šyntylöistä.
Vet mie en voi ruveta enämpi tuuvehilta ilmasilta häntä toka-tikšentelomah.
(Ŝih tapah šitä itkieh.)

[Опускают в могилу гроб с телом отца]
Не опускайте, дети ясных [усл.], под большие тяжести [усл.] моего ясного хорошего1, на ясный свет меня создавшего2. Мо¬жет, хоть в полуночное время смог бы прийти [он] в гости побе¬седовать.
Не кладите, мои славные уточки-морянки, моего доблестно¬го хорошего под большую тяжесть. Не смог ли бы он прийти ко мне, печальной, хоть во время сна, во время раннего сна. С кем я породнюсь еще на доблестном свете? Ведь ты был един¬ственный родной на доблестном свете.
Не укладывайте [его], дети ясных [усл.], под камни. Может, он смог бы хоть в полночь прийти побеседовать со мной в своих строеньицах с очагом. Ведь нет у меня больше собеседничка: укладываете [вы] с ясного света к ясным прародителям в неиз¬веданное.
Не накладывайте [на него], мои славные уточки-морянки, толстый слой дерна. Может, пришел бы он от славных прароди¬телей во время жгучей тоски, подобно ветерку, загасить мою боль. Ведь не смогу я больше увидеть его на славном свете.
(Вот так тут и плачут.)