|
Kus issoini, kus emmoini,
kus on vanha vaalijaini,*
vanha vaivojen näkkiijä,
kaiken hoolen kanttaja,
suuren tusan tuntijaine?
Kus siä käsit, niin möö käimmä,
kuin opassit, niin olimma.
Minen tahoit, sen möö saimmauml
saimma saunan lämmittäjän,
syksyverkkojen seppiijän,
talvipoukkujen pessiijän,
kevätkankkaahan kuttoojan.
Tulloo soovvotta sorriija,
laiskoin päivä lavvantakki,
pessöö pertin puhtahaksi,
tuvan lattijan lakkaisi,
pessöö parven i pattooja,
toisen parven tooppiloja,
kolmannen tinavattiija.
Aijaa saunaha sanata,
anttaa muilaa muistamata,
hauttoo vassan haukkumata.
Oi miun ehtoisa emmoine,
elä paijoista parise, –
anttaa paijan aivinaisen,
maaha nas marhoitellen,
vööhö nas verkoitellen.
Maaha nas marhat punnaiset,
vööhö nas verkot sinniiset.
Oi miun ehtoisa emmoine,
mont oli mutkaha matassa,
saottii vellojaine,
saottii, soimattii,
saottii, jot sairas poika,
soimattii sokkiia poika,
läättii lässiivä poika.
Mööpa vasten vastaisimmauml
«Olkkaa sanojamme sairas,
olkkaa solkkaaja sokkiia,
olkkaa soimaaja sokkiia,
olkkaa läkkääjä lässiivä.
Tiijän vian velloistani,
tiijän tavan taimestaan,
vaik en verkka kellekää.
Vain saon salammin teille,
vaa ilmoitan ilmin teille,
mikä vika velloissaa?
Heitä nooria nukutti,
meitä vanhoja väsytti.
Oi miun ehtoisa emmoine,
veel kuulimma kummempija –
suuittii meijen sukkuumme,
suuittii, jot suijalaiset.
Mööpa vaiten vastaisimmauml
«Ei oo suijalle sukkuua,
suku suuresta kylästä,
rohkijalt Savimäelt,
on i viljoi Viistinast i,
harvoin ono Harkkoilast i,
korijast on Kolkoppääst i,
on vähhäisen Väärnäjältki». |
Где наш отец, где мать,
где наша старая пестунья,*
та, что много трудов познала,
та, что всё заботы вынесла,
много горя повидала?
Куда ты посылала, там мы были,
сделали, как учила.
Чего желала, то добыли:
раздобыли истопницу бани,
на осень – вязальщицу сетей,
прачку для зимнего белья,
на весну – ткачиху полотна.
Как наступит славная суббота,
суббота – день лентяев, –
избу намоет дочиста,
подметет полы в доме,
намоет полку горшков,
вторую полку – кружек,
третью – оловянных мисок.
В баню пригласит без слова,
подаст мыло без напоминания,
веник выпарит без брани.
Ой ты нежная наша мать,
о сорочках не заботься, –
даст она сорочку из льна
с кисточками до земли,
в узорах до пояса.
Кисти красные до земли,
вышивка синяя до пояса.
Ой ты милая мать,
сложным был (наш) путь –
дразнили там брата нашего,
его хулили во всю,
говорили, что он больной,
слепым его обзывали,
сказали, что он хилый.
Мы на это отвечали:
«Дразнящий пусть сам болеет,
пусть ослепнет сам обзывающий,
пусть поносящий ослепнет,
кто говорит, пусть хилым станет.
Знаю недостатки брата,
знаю его плохую привычку,
лишь не скажу никому.
Иль сказать мне вам тихонько,
или сказать вам открыто,
какой изъян у брата?»
У них молодым спать захотелось,
старым ждать надоело.
Ой ты милая мать,
слышали мы там почуднее –
всю нашу родню они хулили,
говорили – мы из Суйи.
Мы же им так ответили:
«Не из Суйи мы родом,
из большого села род наш,
наш смелый род из Горок,
мы из славной (деревни) Вистино,
иногда мы из Гарколова,
мы из славного Колгомпя,
мы немножко из Вярноя». |
Kus issoini, kus emmoini (Где наш отец, где мать)
