Опись фольклорных коллекций НА КарНЦ РАН

Контакты




 Добрыня и Алеша

 Пудожье


Исполнитель:
Фадеева Анастасия Леонтьевна, 1882/83 г.р. д. Ижгора, записано в 1955 г.

Добрыня и Алеша



Царь стольне-киевский давал заповедь великую:
«Кто бы съездил к князю Испануйлу Испануйловичу,
Ко любимому тестю,
Да проклал бы дорожку прямоезжую,
Пробил бы тых черкес пятигорскиих,
Тых калмыков со татарами?
А ты съиздил, Добрыня, в горы змеиные,
Да проклади ты дорожку прямоезжую».
Солнышко князь стольне-киевский
Сказал ему таковы слова:
«Съезди, Никитушка, к моему тестю любимому
Испануйлу Испануйловичу».
Тут Добрыня распрогневался.
Заседлал он коня доброго,
Не зашел он к родной матери.
«Куды ты, дитятко, справляешьсе,
Куды ты, дитятко, снаряжаешьсе?
Когды нам буде ждать-ожидать,
Когды в окошечко поглядывать?»
«А если жив буду — домой буду,
А жив не буду — ждать некого.
Не так ты меня, матушка, спородила,
Спородила бы ты меня на поле дубочком —
Съезжались бы ко мне сильные могучие богатыри,
Век по веку ко мне без шевелимости,
Иль в сине море бы серым камешком,
А ты спородила сильныим могучим богатырем —
Надо бить да потом бесповинныих
Сиротать малых детушек
Да вдовить молодыих жен».
«Что же сделать, мое дитятко,
Как господь не дал, не пожаловал».
Шла она скорешенько в палату белокаменну,
Говорила она богоданному дитятку:
«Поди спроси у мужа, когда нам его ждать».
Она бежала поскорешенько,
Говорила потихошенько:
«Милая ты моя ладушка,
Дорогая моя содержавушка,
Когды нам тебя ждать-ожидать,
Когды в окошечко поглядывать?»
«Если жив буду — домой буду,
Жив не буду — ждать некого.
А три года живи как замужем,
А через три года — хоть вдовой живи, а хоть замуж поди,
Хошь за князя, хошь за барина,
Хошь за русского могучего богатыря,
Только не ходи за смелого Олешку Поповича».
Она выняла кольцо с правой руки
И подала его мужу законному.
Они с им да распростилисе.
Уехал Добрыня во чисто поле,
День за днем идет, как трава растет,
А неделя за неделей, как вода текет,
А не видать Добрыни с чиста поля.
Прошло времечки целых три году,
Не видать Добрыни со чиста поля
Приезжал Олешка со чиста поля
И говорил им да таковы слова:
«Я сегодня был да во чистом поли,
А сидел да во сыром дубу.
Добрыня лежит на сырой земли,
Буйна голова испроломана,
Могучи плечи испроломаны,
А сквозь кудри-то сквозь желтый
Проросла трава шелковая».
Тут его да родна матушка
Скорбила сердце материнское,
Слезила очи ясный.
Ему говорила Настасья Никулична:
«Я сполнила заповедь мужнюю,
А теперь сполню заповедь женскую:
Еще не пойду замуж три года».
Опять приезжал Олешка с чиста поля,
И говорил он таковы слова:
«Лежит Добрыня на сырой земли,
Буйна голова испрострелена,
Могучи плечи испроломаны».
И потом приходил солнышко князь стольне-киевский,
И сватали Настасью Никуличну
За того Олешку Поповича.
Наконец она согласиласе
Завтра идти с Олешкой в божью церковь
И принимать с Олешкой по злату венцу.
Далеко-далеко во чистом поли
Спит Добрыня во белом шатри.
Конь стоял да у бела шатра,
Бил ногой да во сыру землю,
В реки вода сколыбаласе,
Под шатром земля зашаталасе.
Скочил Добрыня со сну богатырского,
Бил коня да по тугим ребрам.
«Что ты будишь богатыря не вовремя,
Да нету против меня да поединщика».
«Спишь да прохлаждаешься,
А над собой невзгоды не начаешьсе:
Твоя молода жена замуж пошла,
Сегодня идти с Олешкой в божью церковь
Да принимать с Олешкой по злату венцу».
Ен поклонилсе коню в ногу правую,
Ногу правую во переднюю.
«Сюда ты меня вез ровно три года,
А отсюда вези ровно три часа».
Говорил конь ему таковы слова:
«Клади-ко ты на коня потечки,
На потечки клади еще потечки,
А на потечки мягки войлочки,
А на войлочки черкальско седло,
А сам садись-ко крепко-накрепко».
Реки-озера промеж ног пускал,
Маленьки перелески перескакивал.
Выезжал Добрыня на чисто поле.
Не погодка ль снежку белого повыпала,
Будто заюшко да проскакиват,
Куропаточка там бы как пропурхиват —
А его родна матушка, честна вдова
Офимья Олександровна,
Под окошечком она сидит да причитыват:
«Прошло времечко только шесть годов>
Закатилосе красное солнышко
За горушки высокий, за лесушки темный,
Ну, закатилсе и светел месяц,
Ушло богоданно мое дитятко».
Приехал Добрыня со чиста поля,
У ворот не спрашивал приворотничков,
У дверей не спрашивал придверничков,
От себя всих прочь отталкивал.
Вси идут со жалобами, что приехала
Собака-судаскальничка с чиста поля,
У ворот не спрашивал приворотничков,
У дверей не спрашивал придверничков,
Нас всих да прочь отталкивал.
Говорила им честна вдова Офимья Олександровна:
«Теперь наш двор сиротской,
Дак нечего нам поделати.
Было бы живо мое мило дитятко,
Дак некогда было бы надсмехаться над вдовами».
Он тут и говорит:
«Не напрасно ли вы да согрешаете?
Мы вчера с Добрыней поразъехались:
Ен поехал к строгому Испануйлу Испануйловичу,
А я к князю солнышку стольне-киевскому.
Некогда мне с тобой да разговаривать,
Расскажи-ко мне, да где моя молода жена?»
«Твоя молода жена пошла замуж
За того ли Олешку Поповича.
А сегодня пойде в божью церковь
Принимать по злату венцу».
Не верит мать, что тут ейно дитятко.
«У моего-то у дитятки было лицо румяное,
На ножках сапожки сафьянные,
А на головушки шапочка пуховая».
Говорил он ей да таковы слова:
«Неси-ко мне да платьица цветные
Да гуселка яровчаты,
Я пойду да на почестный пир».
Пришел он да на почестей пир,
Сел на печку на припечечек,
Стал в гуселышка поигрывать.
Говорила Настасья Никитична:
«Солнышко князь стольне-киевский,
Разреши налить чару зелена вина,
Поднести игроку,
Он ведь так играт,
Как мой покойной муж».
Ен взял чару единой рукой,
Выпил чару за единой дух,
И говорил он князю таковы сл(ова):
«Ой ты князь да сто (льно-киевский),
Разреши налить мне чару зелена вина,
Поднести вашей княгины».
Говорил ен таковы слова:
«Коли хошь добра — дак пей до дна,
А не пьешь до дна — не видашь добра».
Выпила чару зелена вина,
Прикатилсе перстень ко устам да ко сахарныим.
Ена скочила тут через дуб(овый) стол, говорила тут:
«А не тот муж, который за столом сидит,
А тот мой муж, который сидит на печки на припечечки».
А скочила она через дубовой стол.
«Прости, прости меня во той вины,
Прости меня во глупости».
«Не дивую я разуму женскому:
У бабы волос долог, а ум короток,
Их куда везут — туда и едут,
А куда ведут — туда и они идут,
А дивуюсь солнышку князю Владимиру,
Что от живого мужа жену отняли».
Как он хватил Олешку за желты кудри
Да хотел ударить о кирпичный пол.
ЁН со того со стыда со великого
Уехал со Киева-града.


Собиратель: Белованова (Щемелева) А.В.
Шифры архивов: НА 20/76-а
Опубликовано: Русские эпические песни Карелии
/ Подготовила Черняева Н.Г. Петрозаводск, 1981, № 33



Фольклор

Жанр

Район

Название


Внимание! Данные архивные фонды являются собственностью Института языка, литературы и истории Карельского научного центра Российской Академии наук и охраняются действующим законодательством РФ.
Любое их использование в коммерческих целях преследуется по закону. Представленные образцы могут быть использованы исключительно в научных, образовательных и культурологических целях.