Шальский колдун и бес
[В Вели́кострове жила женщина по имени Таня. Все знали, что к ней по ночам приходит домовой под видом отца. Однажды у нее ночевала гостья] ...Тут была, она век свой девкой про́жила, ста́ра и у́мерла, дак она у ей ночевала. А если кто к ночи у ей ночу́ё дак все равно уж той ночью всё лампу жги, не даё покою. Ну дак она ночевала, все, говорит слышала.
- Ой,- говорит,- беда, Тани к ночи зовет, да не смею ночевать говоря, у Тани пуга́т!
Она:
- Ой, ничето не буде, пугат.
Вот [гостья-то эта] и ночевала у ей. Только лёгла́, говорит, спать - меня через подушку за́ волосы с кровати потащило.
- Уходи,- говорит, - отсюда!
Ну я говорю:
- О-о! Танюшка, Танюшка, достань огонь!
Таня выстала, огонь за́жгала, и так всю ночь огонь горел. И не смола я и спать. Таня спала, я не смела. Ну вот, и так все Таня жила все с отьцём. А век свой не отець уж. Али нечиста сила, може ли, домовой ли?
Потом к ей весной рыбаки приехали. А один рыбак тоже знал все. Ну и поутру́ выстал сам, говорит:
- Татьяна Степановна! У тя что-то плохо в доме. С кем же ты ноче́сь разговаривала да целоваласе? Чмоканье одно чудится.
- Ни с кем, ни с кем, ни с кем.
- Открывайся, говори откровенно. Так я сделаю. Если ты не скажешь, все равно тебе тут не муж и не отець, он тебя замучит, тебе смерть придаст.
Ну, она спе́рва отпиралась, а потом говорит:
- А отец свой к ночи ходит. Ак я с отьцом живу.
- Ой,- говорит - Таня, ой вой-вой! А вы целуетесь так, одно чмоканье чудится!
А дру́ги не слыша, а ён слышит. Он знал.
Вот ён сходил в лес... А у их был еще в колхозе-то неезженый жеребенок. Он говорит:
- Вот у вас есть неезженый жеребец?
- Есть,- говорит.
- Ак вот, попроси конюха, эту ты узду принеси. Я схожу в лес, вырублю три батога́ рябиновых. - Не ивовы, не черёмховы, рябиновы.
Ен сходил в лес, три батога́ вырубил, мелки батожки, пру́тушки-то. Ну эту узду. Потом ночью чего-то поделал этой уздой на улице, похлыстал по углам, да этыма батожкамы там... Ну что, без святого слова ничего не сделаетсе.
- Вот, Таня,- говорит,- тя боле пугать не буде. Еще сегодня ночь, тебе он скаже, тебе придет слово.
Она легла спать, он [нечистый] ёй:
- Ну, подлянка, еще у меня немного было волчьего зуба третьего доращивать, еще бы этот я зуб доро́стил, тебя живко́м бы съел!
Отколдовал этот колдун, мужик. Я была в Великострове, в гости туды ходила, у меня родова́-то там была, дак я ходила туды в гости, да Еаня меня, днем-то я у ей была, чай пила, обедала, она меня к ночи унимала:
- Поговорим, да все со мной, Макаровне, ночуйте у меня.
А я говорю:
- Танюшка, бажоная, я боюсь, что у тебя пуга́т, ты, говорят, с отьцом жи́ла.
А [она] говорит:
- Жи́ла,- говорит,- с отьцём, жи́ла, жи́ла, жи́ла. А мы худого с ним не делали, отец ко мне не приступал худого делать. Дак вот отколдовал шальской колдун, теперь благодать! Сплю, никто ко мне не при́дет.
Все плакала, все плакала, все плакала, отьца жалела. А ён стал к ей ходить.
|
Шальский колдун и бес
