Nastenka-nevest (Невеста Настенька). Волшебная сказка

Ende eletihe ukk da akk. Ukol da akal oli tütär i poig (nimid teda en). Oli prihä tulnu toižiš maišpei aštiid tehmaha. Nece prihä necen neiččenke i oznakomihe. Nu, batť da mamm koliškathe ka sanutaze prihäleuml «Poig, ala anda sizart edahaks mehele.» Nu, nece sizar’ i sanub: «Vsöravno män, koume vott olen dö oznakominuze, en küzu, män.»
Nece prihä i läks’ rodnäd keramaha ičeze male, a neižne pedajanno ičeze elon i kandiš, varastab prihäd Änižen randal. Siid vell ei anda ka prihile oli sanunu pilščikiłeuml «Voined ka dätkat sizaren, mina teide taga andan mehele.»
Prihäd pilščikad se oldhe pahad, a neižne se oli hivä. Kacuhť ka ajetaze karablil koumel otmaha, kezarusttiš päiviš kargiideke ka, garmoniideke tuldhe randale. Prihäd unineglaižed pandhe adivole, hän letkele siga i tropni magatta. Siid nece ženih tuli, hippäsť, noustab, pudištab, vedehe vöb, hän ii nouzu. Ženih kiizub: «Eilä ohvot tulda vai?»
Nu, hänt dättihe, karabläd käťhe i lähttihe. Hö vaise lähttihe, ka hän i küpsahť, neglaižed se heittihe. Hän i kiizub i huikutab, vedehe mäb... kiizub: «Völak suuldihe tulda?» Sanutaze prihäd: «Suuldihe koumel karablil tulda homen.»
Möst tuloba, kuudel karablil tuloba, kezarusttiš päiviš, kargiideke, garmoniideke, pajdeke tuldhe randale. Prihäd möst unineglaižed pandhe adivole. Hän möst letkel venub. Siid ženih hippäsť, tuli, noustab, pudištab, vedehe vöb, hän ei nouzu. Ženih kiizub: «Eilä ohvot tulda vai?»
Hö hänt dättihe, karabläd käťhe i lähttihe, prihäd neglaižed i heittihe. Adiv küpsahť, kiizub: «Dö oldhe?» Sanutazeuml «Oldhe da i lähttihe.» Hän huikutab, vedehe mäb... Kiizub: «Völak suuldihe tulda?» Sanutazeuml «Suuldihe homen tulda iihccal karablil.» Most tuloba iihccal karablil, kezarusttiš päiviš, kargiideke, garmoniideke, pajdeke tuldhe randale. Prihäd most unineglaižed pandhe adivole. Hän möst letkel venub. Ženih möst tulob, noustab, pudištab, vedehe vöb. Hän ei nouzu. Möst hö lähtoba. Prihäd unineglaižed i heittihe. Adiv i küpsahť, küzub: «Dö oldhe?» Sanutazeuml «Oldhe da i lähttihe.» Hän läks’, prostihe, kaiken elon tagaze kandiš i läks’ randad möto. Sanub: «Söravno nenide taga mä en.»
Tuli dögud. Dögudes oli hougi puutnu noraižihe. Sanub: «Nastenka, pästa mindei! Pästned, ka pahal aigal liinen hivä.» Hän hougen i past’. Nuguni mäni, mäni, ka puutnu däniž mugažno noraižihe. Sanub: «Nastenka, pästa mindei, pästned, ka pahal aigal liinen hivä.» Hän dänišen i past’. Mäni, mäni, ka tulob kondii, puutnu kläpcha. «Pästa, sanub, — Nastenka, mindei.» Nastenka sanub: «Sina mindei söd.» Hän i sanub: «En sö, koske en.» Hän i past’. -
Mäni, mäni, ka tuli suur’ dögi, must, leved. Seiži, seiži: «Mii pidab tehta?» Kacuhť ka hougi i tuli, sanub: «Nastenka, ištte milei i tabatę šahliiš.» Toižhe rahdha i vei.
Mäni, mäni, ka tuli so, eisa proitta, muga i uppotab. Tuli däniž, sanub: «Ištte, tabate korviš.» Hippi, hippi i toi kuivale male, päsť hänt. Kahtes bedas i päznu om. Mäni, mäni, ka tuli kor’b tihed, käzi ei mülünu. Tuli kondii, hänele kaiken lomai, tegi orgos tropan. Hän i proidi. Mäni, mäni, tuli pertiine, punoze. Adiv i sanub: «Päivhapei licom, a minuhupei pordhil.» Pertiine azoti-he. Ka hän i proidi perthe, proidi vaise, božž ženihon i küzub: «Kuspei oled da kenen oled?» Hän i sanub: «Tötuško, ed ehtnu sötta-dötta, a kuzud.» Dö nece ženih i tuli. Hän nühaib i sanub: «Božuško, reskan hengen duhh om.» A adiv se škapha peitnuze. Prihä se tuli ka i sanub: «Reskan hengen duhh om silei. Igaks žal’ liinob, adiv se hivä oli.» A božž se i sanub: «Ka tulnu om.» Prihä sanub: «Kus sai tulda ningomiš korbiš da dögis?» Božž sanub: «Ka tulnu om.» Hän škapašpei i päst’. Adiv hippäsť, tuli, hänenke risteiti tervehtihe. Gostili božannu, ženihon male i lähttihe höbol, telegal. (Enamb nimida.)

Жили-были старик со старухой. У них были дочь и сын (имен не знаю). Жил тут и парень, пришедший из других мест, посуду делал из глины. Этот парень познакомился с девушкой. Ну, когда мать и отец стали умирать, они говорят сыну:
—Сын, не отдавай сестру замуж далеко. А сестра и говорит:
—Все равно пойду, я уже три года знакома с ним, и не спрошу — пойду.
И парень этот пошел в свои края собирать свою родню. А девушка к сосне принесла все свое добро, ждет парня на берегу Онего, у сосны. А брат не хотел отдать сестру и сказал парням-пильщикам:
—Если можете, то остановите мою сестру, я отдам ее за вас замуж. Парни-пильщики были гадкие, а девушка — хорошая.
Видит: на трех кораблях едут за нею. Прибыли красным летним днем, вышли на берег с пляской, с гармошками.
А парни-пильщики воткнули девушке сонные иголочки, она тут же и упала на песок. А жених приехал, спрыгнул, будит ее, трясет, в воду относит. Она не встает. Жених спрашивает:
—Не хочешь выходить за меня?
Ну, и оставили ее, корабли повернули и уехали. Только они уехали, девушка вскочила: иголки-то выпали. Она и зовет, и в воду вслед идет... Спрашивает:
—Обещали ли еще приехать?
Парни отвечают:
—Обещали завтра прибыть на шести кораблях.
Опять прибыли они красным летним днем, на шести кораблях, явились с пляской, с гармошками, с песнями. Вышли на берег.
Парни опять воткнули сонные иголочки девушке, она опять на песке лежит. Жених спрыгнул, подошел, будит ее, трясет, в воду относит, она не встает. Жених спрашивает:
—Не хочешь за меня выходить?
И оставили они ее, корабли повернули. Парни иголочки и сняли. Девушка вскочила, спрашивает:
—Были уже?
Говорят: были и уехали. Она зовет, в воду идет... Спрашивает:
Обещали ли еще приехать? Говорят ей:
Завтра обещали на девяти кораблях приехать.
Опять едут — на девяти кораблях, с пляской, гармошками, песнями. Подошли к берегу. Парни опять воткнули девушке сонные иголочки. Она опять лежит на песке. Жених опять идет, будит ее, трясет, в воду несет, она не встает. Опять они уехали. Парни и сняли сонные иголочки. Девушка вскочила, спрашивает:
—Уже были?
Говорят: были и ушли. Она простилась, отнесла обратно все свое добро и пошла по берегу. «Все равно я за них не пойду замуж», —думает она. Навстречу река, в речке была щука, за веревочки зацепилась. Говорит:
—Настенька, освободи меня. Если освободишь, то в плохое время пригожусь.
Она и отпустила щуку. Шла, шла она, видит — заяц запутался в веревках, говорит:
—Настенька, освободи меня, если освободишь, то в плохое время пригожусь.
Она и освободила зайчика. Идет, идет она. Навстречу медведь, в капкан попал.
Освободи, — говорит, — Настенька, меня! Настенька говорит:
Ты меня съешь. Он в ответ:
Не съем, не трону.
Она и освободила. Идет, идет она. Навстречу — большая река, черная, широкая. Стояла, стояла она. «Что мне делать?» Смотрит, щука подплыла и говорит:
—Настенька, садись на меня и ухватись за жабры. И перевезла на другой берег.
Идет, идет она. Навстречу — болото, пройти нельзя, такое топкое. Прискакал заяц, говорит:
—Садись на меня, ухватись за уши.
Прыгал, прыгал и принес на сухое место. Отпустил ее. От двух бед она избавилась.
Шла, шла она. Навстречу густой лес, руку не просунуть. Пришел медведь, проложил ей тропинку в густом лесу. Она и прошла.
Идет, идет она. Навстречу — избушка, вертится. Девушка и говорит:
— Повернись лицом к солнцу, ко мне крылечком.
Избушка остановилась, она и вошла. Только вошла в дом, а крестная мать жениха и спрашивает:
Откуда ты и чья ты? Она и говорит:
Тетушка, не успела еще накормить-напоить, а уже спрашиваешь. Вошел жених, принюхивается и говорит:
—Крестная, свежим запахом пахнуло (девушка-то спряталась в шкафу).
А парень-то повторяет:
—Свежим запахом пахнет тут у тебя. Всю жизнь жаль будет: девушка-то хорошая была.
А крестная мать и говорит: Да пришла она! Парень говорит:
Как она смогла пройти: здесь такие чащобы и реки? А крестная повторяет:
Да пришла она! — И выпустила девушку из шкафа.
Девушка прыгнула, подошла к нему, поцеловалась с ним. Погостили они у крестной матери и поехали на лошади (на телеге) к жениху. Больше ничего.