Iso tammi (Большой дуб)

Toottii ollooja juuvva,
toottii piivoja piellä.
Ei synny ollooja juuvva
eikä piivoja piellä –
pääl on vaaksi, ai on hiivoi,
keskellä oloi punnain.
Kuhu valan vaahtuen,
hukkaelen hiivuen?
Valan isoin ikkun’alle,
velloin varrääjän suuhu,
ammoin oven ettee.
Tooho kasvoi tarkka tammi,
pitkä pihlaja ylleeni.
Ei oo tammen tagrojaist,
pihlajaisen pilkkojaist.
Johtui miule miileheen
ja syttyi syämehheen:
onha miulki ainoi velloi,
niiku muil tyttölöil,
syytetty sian lihaal,
kalatšuul kazvatettu;
kons ei voinut voita syyvvä,
siis söi sianlihutta.
Läksin etsin vellojaan,
etsin Soomet, etsin saaret,
etsin Moskovat molloomat,
etsin kolkan Kronstatiilt,
piinen paikan Petteriilt.
Toolt miä löysin velvyeen,
nattasuijen naatalaast,
homesuijen hooneheest.
Annoin kättä: «Käy kottii».
Velloin vaiten vastaeli:
«En miä kottiihe jovva –
miä oon kullan mittajaan,
hopioin hoitajaan».
Miä vaiten vastaelin:
«Kulta on lapsen kukkaiseen,
hoppia on hoone meijen».
Velloi kuittaa piool,
hopiaa kahmalool.
A miä kuittaa vakaal,
hopiaa siiglaiseel.
Tuli velloi, tagroi tammen,
pitän pihlajan lyhensi.
Tyven vesti tynneriiksi,
a ladvat laivaaks rakensi,
kovverat puut kaik kolkkiloiks,
väärät puut kaik värttäniiks,
mit muut murruiset jäivät, –
niist salvoi aisoille saunan.
Salvoi saunan saaruelle,
toisen viljoi vaaruelle,
kolmannen liki kottiia.
Lämmitin mettoisen saunan
metoisiil metsän puil,
lämmittelin länkipuil,
lisäelin linkkipuil.
Kylpi Untoi, kylpi Ventoi,
kylpi viis vellojaan,
seitsemän siaruttaan.
Jäi vaa Varvoi kylpemätä,
Varvoin vasta hautomata.
Varpoi suuttui ja vihastui,
otti saunan selkähää,
kekälehet kenkähä,
hiilet hibjän sezlähä.

2. Большой дуб

Принесли браги, чтобы пить,
принесли пива, чтобы употребить.
Нельзя брагу пить
и нельзя употребить пиво –
сверху пена, снизу дрожжи,
посередке пиво красное.
Куда мне слить пену,
(куда) девать мне дрожжи?
Вылью под окно отца,
(вылью) у ворот брата,
(вылью) к дверям матери.
Тут вырос дуб могучий,
рябина вытянулась высокая.
Некому срубить дуб,
разрубить (на части) рябину.
Мне на ум пришло,
в моем сердце загорелось:
и у меня есть родимый брат,
как и у других девушек,
вскормлен он свининой,
вырастал он на калачах;
когда не хотел есть масло,
ел тогда свинину.
Пошла искать я брата,
искала в Суоми, искала на островах,
обыскала обе Москвы ,
обыскала уголок Кронштадта,
местечко маленькое в Питере.
Там я нашла брата,
в голбце паршиворотых,
в чулане плеснеротых.
Подала руку: «Пойдем домой».
Брат мне так ответил:
«Недосуг мне идти домой –
я поставлен мерять золото,
оберегать серебро».
Я ему так ответила:
«Золото – забава ребенка,
серебро – наш дом».
Брат взял золота горстью,
серебра (взял) пригоршней.
А я – золота – корзиной,
серебра – решетом.
Пришел брат, срубил дуб,
укоротил высокую рябину.
Из комля выстругал кадушку,
из вершины построил корабль,
из гнутых кусков (сделал) миски,
из кривых – веретёна,
что еще куски остались, –
из тех срубил сестре баню.
Баню поставил на острове,
вторую – на /...?/ пригорке,
третью — около дома.
Истопила (я) медвяную баню
медвяными лесными дровами,
я топила /...?/ дровами,
подбавляла /...?/ дров.
Парился Унтой, парился Вентой,
парились пять моих братьев,
семеро моих сестер.
Только Варпой не попарилась,
веника своего не распарила.
Варпой рассердилась, обозлилась,
взяла баню на спину,
головни в сапоги сунула,
угли – за пазуху.