Медный лоб
Жил-был царь да царица. У царя был только один сынок и тот небольшой. Вот у него, у царя этого, сад был большой. И вор зашел в этот сад, был он дедушко-угрюмушко дураковатый, колдоватый. Его и захватили, этого старика-угрюмушка, посадили его в тюрьму. Он сидел тамотки, ему еды было мало, питья было мало, голодный. Ну вышел мальчик этот на улицу.
Он и говорит ему:
— Выпусти меня, мальчик, на волю, отопри тюрьму.
— А как я тебя выпущу, как ты замкнутый?
— Да ты приди с улицы, заболей, занемоги. Мама тебя будет спрашивать: «Что болит?» Скажи: «Болею порато, маменька, дай мне ключей поиграть».
А у папы-то было по всем городам дано известие, чтобы приезжали смотреть этого дедушку-угрюмушку. Вот мать дала ключи, он поиграл, поиграл да сходил, разомкнул темницу да и выпустил дедушку-угрюмушку. Вот к отцу стали съезжаться цари, князи, бояра. Схватился он, а и дедушка-угрюмушка нету. Ну что ему делать? Ну, царских детей ведь не судят. Ну они думали, да и придумали все князья да бояра, которые съехались, что его на добрую волю отпустить, мальчика. Ну вот царь отпустил его, дал денег, дал солдата служивого и отправил куда глаза глядят. Ну вот они шли, шли, близко ли далеко, низко ли высоко, захотелось царскому сыну Федору-царевичу попить, а питья нигде нету. Опять пошли. Ну шли, шли, опять колько верст прошли, увидели колодец. И говорит служивому:
— Достань мне, служивый, воды напиться, я уже, говорит, не могу.
А служивый ему говорит:
— Доставай сам.
Ну он наклонился, стал воды доставать да и упал в колодец.
— Ой, кричит, служивый, вытяни меня из колодца.
Он и говорит:
— Отдашь мне царское платье, сам мое возьмешь, тогда вытяну, а не отдашь, тогда не вытяну.
Шли, шли, шли, увидели, семь баб берут ягоды и на семь баб один глаз. Вот берет одна, потом другая, потом третья, а они смотрят на их. А Федор-царевич и заговорил:
— Что же, бабоньки, вас семеро, а у вас один глаз? А они и говорят:
— У нас дедко-угрюмко обрал глаза. Федор-царевич и заговорил:
— Эй ты, дедушка-угрюмушка, где-ка ты? Иди-ка сюда. Вот пришел этот старик, всем им направил глаза, и стали с глазами старушки. Старик и говорит Федору-царевичу:
— Как понадоблюсь, ты меня вскричи, я тут и есть.
Вот они опять и пошли. Долго шли, пришли в царство, выдавались к царю на квартиру. А царь жил один, с дочкой только. Царский сын стал на двори конюхом, а солдат вместо него царевичем. Вот сказали на этого царского сына, что конюхом был, что он умеет царю (а царь был вдовец) засватать ему в тридевятом царстве Марью-семиволосу. Вот он его призвал.
— Так и так, вот ты можешь, будто, достать Марию-семиволосу, а не достанешь — голова с плеч.
Ну вот он пошел, вышел от него на улицу и вскричал:
— Дедушка-угрюмушка, помоги мне достать девицу за тридевять морей, за тридевять городов, в тридевятом царстве.
Дедушка ему и говорит:
— Будет царь корабль тебе давать, ты не бери, скажи «сам сработаю», а теперь пойдем корабль работать.
Ну, пришел дедушка на берег, обошел кругом, сказал: «Тяп-ляп!» У него и корабль готов. Говорит Федору-царевичу:
— Ты утром ходи около корабля, поколачивай да приколачивай, будто ты делал.
Ну, вот утром приходит царь, а у него все сделано, все сготовлено, только погрузиться и поехать. Стали свозить провизию и все на два года. А старушки,, у которых один-то глаз был на семерых, послали по сыну на корабль. Ну, вот собрались и поехали за тридевять морей. Когда эти мужики сбирались, они говорили, что мы всяк на все горазд, кто баню топить, кто звезды считать, кто муку зобать. Вот они и пришли за тридвять морей, за тридевять городов, в тридевято царство, стали в гавань. Пошел сватать за царя Федор-царевич. Пришел, посватался, невеста и говорит:
— Тогда я пойду, если вы у меня весь хлеб съедите, всю муку вызоблете.
Вот он пришел на корабль.
— Ну, кто, ребята, муки зобать? Выскочили:
— Я! Я!
Он опять и пошел второй раз сватать. А она и говорит:
— Крупу всю съедите, не оставите на одну кашу, тогда и выйду.
Ну вот он и пришел.
— Ну, кто, ребята, крупу есть? Выскочили:
— Я! Я!,
(Про муку и крупу еще.) Вот он пришел, мешок за одну щеку, мешок за другу, третьим подпихнет, всю муку и крупу съел. Ну вот он пошел уж третий раз свататься. Пришел Федор-то-царевич, она и говорит:
— Как все вино выпьете, только тогда пойду. Он пришел оттуль.
— Ну, кто, ребята, вина пить? Выскочили:
— Я! Я!
Пришел тамотки, бочку выпил, другую выпил, стали унимать:
— Оставь хоть на свадьбу, довольно пить.
Ну Федор-царевич опять и пошел, что скажет. Пришел, а она и говорит:
— Вот я баню прикажу истопить. Как можешь в этой бане вымыться, так только тогда сватовство сделаем.
Баню истопили, пришли, сказали:
— В баню мыться.
А баня была натоплена дак красна, как кумачна. Вот он пришел в баню мыться, дедушку-угрюмушку вспомянул, дедушка-угрюмушка и пришел к нему. Дедушка взял в угол дунул, в другой плюнул, байна стала холодна.
— Поди, скажи, пусть истопит другу, а в этой я согреться не мог.
Ну больше отпираться нечем. Стали собираться на корабль. Вот недалеко от города отъехали, она взяла да в воду и бросилась, эта Марья-семиволоса. Вот Федор-царевич и говорит: *
— Ну, кто море сушить? Один выскочил:
— Я!
Пил, пил, все море высушил. Она там сидит на камешку на дни. Взял да и на корабль привел. Она, немного отъехали, взяла звездочкой свернулась да и в небо. Вот Федор-царевич и говорит:
— Кто, ребята, звездочки считать?
Один выскочил:
-я!
Звездочки сосчитал.
— Вот там лишняя звездочка, в ней стреляйте.
Вот стрелили, звездочка и пала на корабль, не звездочка, а Марья семиволосая. Ну вот пришли в гавань, там все встретили их, царь пришел с князьями, с боярами. Приступать стал царь, свадьбу делать, а она и говорит:
— Вот, когда погуляю с Марфой-царевной (дочкой), вот тогда и свадьбу делать будем.
Стала Марфа-царевна спрашивать, что кто тебя доставал? Вот она ей и сказала, что доставал царский сын Федор-царевич. Стали у него спрашивать:
— Ведь ты не солдат, а царский сын?
Долго он не сознавался, а потом сознался им. Потом так сговорились, что Марфе-царевне за Федора-царевича идти, а Марье-симиволосой за царя. Так и сыграли свадебку, сначала дочкину, а потом царя. И пир-то был! Народу-то съезжалося! Я там была, босиком ходила, тепло, хорошо.
|
Медный лоб